happy- Все! Хватит выжидать, срок у тебя 39 недель, ребенок готов, отправляйся в больницу рожать, сказал доктор Азуги.
- Ну может еще пару дней подождем, у меня завтра день рождения... трусливо пыталась я быть убедительной.
- Нет! Завтра хуже чем сегодня, послезавтра хуже, чем завтра. Вторые роды через четырнадцать лет после первых – это, считай – опять первые роды. У тебя давление, пусть понаблюдают в больнице пару дней до родов. Что за детский сад!
Делать было нечего, я привыкла слушаться доктора, мы бросили в машину приготовленную заранее сумку с вещами и поехали в больницу в город художников и каббалистов Цфат, что в 40 минутах езды от нас. Кстати, первый человек, которого я увидела в больнице был доктор Азуги, по-хозяйски осматривающий свои владения. Я не удивилась: здесь врач – день в клинике на приеме пациентов, день – в больнице. Сам ставит диагноз, сам же делает операцию, как практикующий хирург. Наблюдает женщину девять месяцев, сам и роды принимает, если его смена. Клиники или как их называют здесь «больничные кассы» существуют для приема пациентов, сюда приходят к своему терапевту и врачам-специалистам, большинство из которых там же постоянно и принимают. Никаких направлений от терапевта, чтобы записаться даже к самому экзотическому специалисту не нужно. Взбрело в голову – записался, специалист приехал. Приходишь в назначенный час, ждешь пять минут (израильтяне дольше ждать не могут) и тебя принимает, например, «пластикаи»- пластический хирург, который вырезал родинку на спине моей старшей дочки. К каждой больничной кассе, куда ежемесячно платятся гражданами Израиля небольшие деньги прикреплена сеть больниц в разных городах. Не хочешь лечиться в Цфате, отправляйся в Хайфу или Иерусалим, от больничной кассы «Макаби», где я числилась все 10 лет жизни в Израиле есть больницы и там... только зачем далеко ехать непонятно. Медицина в Израиле платная, и охвачено ею все население без исключения. Я не встречала человека, который не состоял бы в больничной кассе, деньги на которую обычно автоматически вычитаются из зарплаты, пенсии или пособия. Это совсем не так, как в Америке: есть деньги – покупаешь медицинскую страховку, нет денег – живешь на свой страх и риск без страховки. А вот зубные врачи имеют свои частные кабинеты и платить им, как и везде, нужно горы денег из своего кармана. Хотя есть государственные стамотологические клиники, куда идет народ, если есть показания. Например, моему брату удаляли в такой клинике в Тверии сразу все, обнаруженные рентгеном четыре зуба мудрости под общим наркозом. Частные клиники и больницы тоже есть.
Цфат расположен высоко на горе, там прохладно, зимой бывает снег. Ходить по нему пешком трудно, потому что все время с горки на горку, с лестницы на лестницу. А вокруг обрывы, покрытые густой зеленью, а над ними синеющие вдали горы, куда садится оранжево-розовое солнце, громадное и размытое за облаками, которые неподвижно лежат ниже гор, на уровне твоих глаз. Незадолго до родов я была здесь на концерте Геннадия Хазанова, который сказал, что ему грустно стало от этой красоты, и мысли пришли неожиданные.
- Я подумал о том, что всю жизнь собирал портреты русских царей, изучал их биографии и ничего не пытался узнать об истории собственного народа... печалился Хазанов, и вековая тоска еврейского народа туманила его большие черные хитрые глаза. А потом был «Калинарный техникум», «Нам дали добро на стриптиз» и прочее, и новое, и сползание под кресло концертного зала от хохота.
Теперь вот – больница огромная, еле нашли женское отделение. Если я скажу, что медицина в Израиле лучшая в мире, а я так скажу, то воспринимайте это как мое субъективное мнение. Да и с чем я могу сравнить? С Канадой, Россией, Америкой и Англией. Не густо, но когда в 2001 году я впервые пришла в клинику в Торонто и увидела... регистратуру с шеренгами карточек на полках как в годы моей юности в Москве... увидела, что доктор, у которого компьютер на столе пишет от руки карточки, а результаты анализов тебе не дают, потому что нужно письменное разрешение врача... Все это было мягко говоря странно после почти десяти лет в Израиле, где на входе стоял квадратный автомат – нажимаешь кнопку – получаешь результаты последнего анализа крови и все что нужно, а доктор, у которого нет на столе ничего кроме компьютера проводит твоей магнитной карточкой и видит о тебе все, вплоть до насморка, которым ты болел в январе 1992 года по причине адаптации в новой стране с непонятным климатом. Таким образом организовано все давно, во всяком случае в начале девяностых все было именно так.
Меня привели в палату, где на одной кровати возлежала женщина на сносях, а на второй ее муж, который при виде меня встал и пересел в кресло. Я подумала: а зачем он мне здесь? И попросила отвести меня в другую палату, где никого не было. Народу было мало, дали другую палату, и мой муж остался со мной. И был вечер. Мы долго гуляли на закате вокруг больницы, надеясь, что я начну рожать, и с удивлением обнаружили, что со стороны обрыва и гор у больницы есть свой аэродром – большая плоская площадка, куда садятся вертолеты с ранеными солдатами в случае боевых действий и просто с ранеными, пострадавшими от террористов.
Утром пришли мои родители и старшая дочка, принесли подарки и коробки с шоколадными конфетами: было 13 сентября, мой день рождения. Я прошлась по палатам, раздала женщинам конфеты. Хотелось сбежать в город, в ресторан, но врачи не разрешали, проверяя меня на своих приборах через каждые несколько часов. Младшая дочь решила появиться на свет только 15 сентября. Когда стало чуть-чуть больно от начавшихся слабых схваток меня отвели в специальную комнату, где вокруг было штук семь экранов, один показывал как работает мое сердце, другой – сердце ребенка, третий – его состояние, четвертый – мое давление и еще что-то, а на одном из компьютеров я видела уровень силы и частоту моих схваток.
- Вот видишь, сейчас уровень 2-3 единицы, значит схватки еще не сильные, говорил врач.
И тут в комнату вошли два веселых анастезиолога, и с шутками-прибаутками, называя друг друга Мишаня и Борюсик, вкололи мне в спину, в районе талии укол «эпидураль». Меня хвалили, говоря, что я очень терпеливая женщина, потому что без истерик перенесла укол. Господи, знали бы они как 14 лет назад я рожала в Москве сутки напролет старшую дочь сама по себе, акушерка пришла под конец, и как меня потом зашивали по живому. А здесь укол видите ли, делов-то. Короче я родила младшую за четыре часа совсем без боли, весело беседуя с врачами о разном и с удивлением наблюдая как прибор показывающий силу моих схваток зашкаливает, подбираясь к уровню восьмерки. Наверное, если бы чувствовала, было бы очень больно. Никаких разрывов, никаких последствий. Утром дали чек на тысячу шекелей – подарок от государства и сумку с одеждой и подарками для ребенка, подержали три дня в больнице для порядку, чтобы проконтролировать мое давление и отпустили домой, где обрывали телефон ученики, не понимая куда это я исчезла так надолго и радуясь в душе, что отдохнули от английского.
Через несколько дней выплатили одноразово мою трехмесячную преподавательскую зарплату, и мы занялись достройкой второго этажа на эти деньги. В Израиле есть правило – можешь уйти в декрет за три месяца до родов, а можешь после родов не работать три месяца, что в основном женщины и делают, чтобы побыть с ребенком. Я и не знала, что в городе есть специальный кабинет, находящийся вне больниц и клиник, где занимаются новорожденными детьми, наблюдением за их развитием и прививками, учат молодых мам правильно обращаться с детьми, но об этом в другой главе.