• Location: Canada, Richmond Hill
• Mood: thoughtful

Философские пароходы - 30 сентября

Елена и Эдгар Левинсон

30 сентября 1921 года Эдгар вернулся домой около одиннадцати вечера, отработав первый день бухгалтером в новой конторе, где все было непонятно и сумбурно. "Ничего, привыкну, разберусь, и не такое разгребал" - говорил он себе пока шел быстро по летящим хаотично сухим листьям домой этой последней ночью сентября. Сыновья - один четырех лет , другой - девяти - спали. Лёля, жена, сидела за круглым столом и зашивала шелковую подкладку пушистой муфточки . Сама муфта была еще вполне приличной, но подкладка уже разорвалась, расползлась.

Вообще все в доме, как и в жизни, разбивалось, рвалось и рушилось.

Все расползалось на глазах. Не была исключением и когда-то ажурная шерстяная шаль на плечах жены.

Лёля же изо всех сил пыталась сохранить и упорядочить то, что еще можно было как-то сгрести в кучу и оберегать, в надежде, что рано или поздно все наладится. Впрочем, никто уже не верил, что все скоро встанет на свои места. Было сомнительно, что это вообще произойдет: уж слишком стремительно раскололся весь веками охраняемый уклад семей, городов и всей страны.

Закончив с муфтой, Лёля стала подписывать старые довоенные - из совсем другой жизни - фотографии: кто на фото, год и месяц. На одной написала: дорогой маме и бабушке от Елены и Эдгара.

- Несколько профессоров из твоего университета сегодня высланы в Германию, - сказала Леля мужу - мрачно и тихо.

- Я думал, что это все - разговоры... Как выслали?

- Да так, налегке. Навсегда. Пароходом. Правда, здесь в газете написано, что на три года, но никто не верит. Это вместо расстрела.

- А сколько всего людей выслали?

- Двести двадцать пять. Вот, почитай: Иван Ильин, Бердяев, изобретатель Игорь Сикорский...

- А из знакомых, кроме профессоров МГУ, есть кто-то?

- Социолог Сорокин... лингвист Якобсон... Боже мой, чем же лингвист-то им помешал? Эдя, давай уедем!

- Во-первых, уже не уехать, во-вторых, ты не Гиппиус, я не Мережковский.
Они уехали в 1920 году, открыли своим ключом свою квартиру в Париже и стали жить-поживать.
У нас квартиры в Париже нет. Денег тоже. Скажи: что я, юрист, российский присяжный поверенный, буду там делать?
А главное - как оставить родителей?

- Ты знаешь три языка, я тоже знаю французский и немецкий... и я, в конце концов, тоже юрист. Я очень хорошо умею печь пироги.

Лёля подняла на Эдгара полные слез прекрасные темно-карие глаза, которые свели его с ума, когда они еще оба были гимназистами.

- Ты - "юрист-девица" - улыбнулся Эдгар, вспомнив их учебу на фоне бурного романа, его в МГУ и ее на высших женских юридических курсах. - Знаешь, Лёлечка, есть еще одно: я люблю Россию.


Эдгар Робертович Левинсон, мой прадед (дед отца)

Так или примерно так беседовали в тот вечер Эдгар Робертович Левинсон, выпускник юридического факультета МГУ, еврей, родители которого приехали в Россию еще в 50-х годах 19 века из Германии и жили в то время в Москве, и его жена Елена Васильевна Левинсон, в девичестве Пантелеева, русская дворянка. Отец Эдгара до революции был владельцем мануфактуры и купцом первой гильдии (эта гильдия давала еврею право жить в Москве и Петербурге).

Они не уехали. В тот день они еще не знали, что скоро закрутится НЭП. Отец Эдгара поднимет из руин свою громадную фабрику - мануфактуру и опять начнет по всей России продавать ткани, одежду из этих тканей, скатерти, кружева.

Эдгар будет помогать отцу, поскольку и последние годы перед революцией ушел в бизнес, все тот же - текстильный, и они работали вместе. Все вернется и даже покажется, что...

Но через несколько лет нэпманам начнут "ломать хребты".

Самых успешных расстреляют. Левинсоны и были одними из самых успешных.

Отца не тронут. Эдгара посадят в тюрьму с уголовниками, и начальство будет каждый день повторять, что зачем в лагеря-то, если все равно расстреляют на днях. Он будет ежедневно ждать расстрела в тюрьме четыре года и выйдет чудом.

Как-нибудь расскажу. Они переживут 1937 год, когда будет расстрелян двоюродный брат Эдгара - Анатолий Левинсон. Знаете за что?
Анатолия расстреляли за то, что он был альпинистом.

Они переживут войну и кошмар дела врачей. Их старший сын Юрий женится на красавице-еврейке из Херсона - Зине, ученице Айседоры Дункан, и у них будет сын.

В 14 лет младший сын Елены и Эдгара - Владимир заболеет менингитом и умрет, и Лёля всю жизнь будет носить маленький закрывающийся медальон с фотографиями сыновей Юрия и Владимира, а когда медальон попадет ко мне в руки, я его тут же потеряю. Но вот, единственное кольцо Лёли, моей прабабушки я ношу и сегодня.



Эдгар Левинсон с сыновьями Юрием (Юрий в середине, это мой дед, отец отца) и Владимиром